Антон Антонов - Нам нет преград [= Птица]

— Каждый, кто хоть раз видел античную статую, знает, что находится у мужчины под трусами.

И что странно — чуть ли не любая выходка или эффектная фраза Юрика могла бы послужить замечательным поводом для насмешек или (взять хотя бы гадкого утёнка) для обидных прозвищ, — но никто никогда над ним не смеялся, никто не дразнил его и не выдумывал кличек — даже Птицей Юрик назвал себя сам. Все просто опасались — ведь неизвестно, какую месть Юрик может выдумать и по безбашенности своей воплотить в жизнь.

Вот и теперь только малолетний гигант Лёша Кучин, простой, как три копейки мелочью, и не привыкший думать о последствиях, лениво пробасил:

— А ты что, Геракул что ли, или что?

Юрик воззрился на Лёшу в немом изумлении. Он никак не подозревал Кучина в знании древнегреческой мифологии. Однако тут же вспомнил, что Лёша только что закончил пятый класс, где изучается история Древнего мира, и очевидно, Геракл вместе с оракулом случайно засели в его не засорённом излишними знаниями мозгу. А может, Лёшу самого кто-нибудь называл Гераклом — благо, было за что.

— Нет, — прогнав изумление, ответил Юрик. — Я Давид. А ты Голиаф, — он щёлкнул гиганта по лбу со словами, — Если хочешь знать, что Давид сделал с Голиафом, почитай энциклопедию.

Лёша не знал, что такое энциклопедия, и разговор иссяк сам собой. Малолетний гигант стал Юрику неинтересен. Птица направился к вожатой и, скромно потупив взор, попросил:

— Елена Юрьевна, потрите мне спинку. Пожалуйста!

— А больше некого попросить?

— Совершенно некого! — развёл руками Птица. — Нас тринадцать человек, и я как раз тринадцатый.

Вожатая засмеялась и подтолкнула Птицу в душевую кабинку — с боковыми стенками, но без двери. Юрик встал в позу свежепойманного гангстера из американских боевиков — руки на стену, ноги на ширине плеч. Леночка стала тереть его спину мочалкой, не жалея сил — любому другому было бы больно, а Юрик только кряхтел от удовольствия.

Удовольствие это имело побочные последствия. Когда Юрик повернулся, предмет его мужской гордости имел весьма боевой вид, чем поверг вожатую в смущение.

— Нет, ты невыносим, — сказала она, продолжая смеяться. Потом склонилась к его уху и шепнула. — Холодная вода, говорят, помогает.

— Врут, — уверенно сказал Юрик, отобрал у Леночки мочалку и мыло и стал методично покрывать себя пеной.

Девочкам было проще — они все мылись голые, и Елена Юрьевна тоже. Дебоширили они во время купания почище мальчиков, оглушительно при этом визжа, чего юноши себе не позволяли. Леночка попыталась их усмирить, но не сумела даже перекричать, а потому спряталась от сего стихийного бедствия в одной из кабинок и стала нежиться под тугой струёй воды.

Через некоторое время к ней подошла Свечкина. Она стояла молча, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, пока вожатая не открыла глаза и не бросила на девочку вопросительный взгляд.

— Елена Юрьевна, скажите — а я очень некрасивая? — тихо, чтобы не услышали другие, спросила Нина, когда вожатая обратила на неё внимание.

На самом деле Свечкина была очень даже ничего. Рано созревшая акселератка с милым лицом, ладной фигуркой и не по годам развитой грудью. Но несмотря на это Нина всё ещё оставалась ребёнком, сохраняя детскую наивность и романтические представления о любви, а уже посещавшие её нескромные желания подавляла повышенной общественной активностью. И изо всех сил старалась казаться взрослой.

Но в этом её вопросе проявились сразу и детская наивность, и сомнения переходного возраста, и взрослое желание посмотреть на себя со стороны. И она ждала ответа, как решения своей судьбы.

— Ну что ты говоришь?! — ответила Леночка, глядя ей прямо в глаза. — Ты очень красивая. Кому-кому, а тебе нечего об этом беспокоиться. За тебя побеспокоилась природа.

— А почему тогда они смотрят на меня, как на… Как на… — девочка не смогла подобрать сравнения, но вожатая поняла, что Нина хотела сказать.

— А ты просто не будь такой строгой. Надо радоваться жизни, и тогда жизнь будет радовать тебя.

Свечкина ничего не сказала на это. Она долго молчала, словно что-то обдумывая, и наконец, решилась:

— Елена Юрьевна, а почему люди снятся друг другу?

«Ничего себе вопросики», — промелькнуло в голове у вожатой, а вслух она сказала:

— А он тебе тоже снится?

Нина кивнула и покраснела. Потом заговорила очень тихо и быстро, постоянно оглядываясь, не слышит ли кто:

— Я боюсь теперь, Елена Юрьевна. У него же мухи в голове. Он нарывается всё время. Учудит что-нибудь, и выгонят его из лагеря. А я что буду делать?

— А вот это ты брось. «Буревестник» ведь не вся жизнь. К тому же никто его пока из лагеря не выгоняет.

— Всё равно. Это стихийное бедствие какое-то. И угораздило же меня… — Нина резко оборвала себя и скрылась в другой кабинке.

«…в него влюбиться, — договорила Леночка про себя. — Стихийное бедствие — это точно. С ума сойти».

«Стихийное бедствие» в этот день ещё раз дало о себе знать — правда, только на уровне слухов. До Леночки дошли разговоры о том, что Птица готовил групповое вторжение в душевую во время купания девочек и подбил на это нескольких пацанов. Планировалось ворваться в душ с фотоаппаратом, сделать несколько снимков и быстро убежать, чтобы спасти плёнку. Версия источников информации гласила, что в последний момент план был отменён по техническим причинам — из-за неисправности вспышки, без которой фотоаппарат в душевой был бы бесполезен.

Неизвестно, насколько точна была эта информация, но только на следующий день Птица с важным видом расхаживал по лагерю в тёмных очках и с фотокамерой «Зенит» без вспышки и всем встречным представлялся:

— Репортёр Шрайбикус.

Во время легального купания в лягушатнике Юрик в воду не полез и даже раздеваться не стал, хотя жара стояла невыносимая. Он шастал по берегу, поминутно щёлкая камерой, причём основное внимание уделял Свечкиной, которая удивила всех тем, что вместо своего мрачного закрытого купальника надела бикини, причём чужое — так что лифчик был заметно меньше, чем полагалось бы для её роскошных форм.

Наверное, этой ночью Нина сознательно решилась подставить себя под град насмешек. В конце концов её интересовало мнение только одного человека. И результат превзошёл все ожидания. «Репортёр Шрайбикус» не только обратил внимание на изменения в купальном костюме Свечкиной, но и приструнил насмешников, прикрикнув на них:

— По какому поводу базар? Человек следует новейшим веяниям моды. Какие могут быть вопросы? Братищев, у тебя есть вопросы?